На встрече со студентами он говорил: «Да как может писатель писать бесконфликтно? Мне-то хотелось бы, и надеюсь, что так и получается, чтобы после моих произведений, не принимали мое, а думали над моим». Тендряков и в жизни любил интересные дискуссии. Он писал: «Оглядываясь назад, я теперь чаще вспоминаю даже не тех, с кем когда-то жался под артобстрелом в одном окопе, жил койка в койку в студенческом общежитии или колесил по экзотическим командировкам, а тех, с кем приходилось содержательно беседовать. Надо сказать, мне везло на собеседников». У него, действительно, были необыкновенно интересные собеседники. В писательском поселке Красная Пахра, в доме Тендряковых часто бывали Камилл Икрамов, Владимир Войнович, Вениамин Смехов, Зиновий Гердт, Роман Кармен, Белла Ахмадулина, Наум Коржавин, Юрий Трифонов, Динара Асанова, Александр Твардовский, Андрей и Сергей Капицы, Алексей Леонтьев. Вениамин Смехов в книге «Театр моей памяти» писал: «Вот математик, вот виднейший психолог, вот поэт и художник - ожесточенная полемика, хоккейный темп схватки. Я не преувеличиваю, я один из многих свидетелей. Как все похоже у крупных личностей! Судите сами. Вблизи, то есть лицом к лицу, все его качества - жадная пытливость, широта интересов, яркая речевая самобытность, беспощадность в работе, раблезианский аппетит к новым знаниям - все оборачивается для очередного собеседника атакой на его интеллектуальные рубежи. Любая беседа через пять минут грозит превратиться в корриду…Голос Тендрякова высок и звонок. Когда он нашел слабину в твоих рядах, противник - берегись! Не только мысль и слово заиграют в раскаленном воздухе - у него будто какой мячик клокочет в гортани и победно взрывает интонации - вверх! еще выше! - и ты уже тревожно дышишь, ища паузу, а паузы нет, фанфары речи не знают отдыха... То с левого, то с правого фланга являются веселые помощники - цитаты из Достоевского, из Леонтьева, из Моэма, из Библии. Каскады статистики - то нашей, то западной, то нынешней, а то и дохристианской... Батюшки-светы, жмурится собеседник! Отступать пора, да некуда... Коррида в разгаре. Взмывают полотнища новых аргументов...». Ему были интересны люди - и современники и давно ушедшие. Получив в подарок от П.Л. Капицы книгу очерков о Ломоносове, Франклине, Резерфорде, Ланжевене «Жизнь для науки», Владимир Федорович написал автору: «Но поблагодарить мне хочется не только за подарок, но и за то, что познакомили меня с прекрасными людьми... Читал о них, и мне становилось немного стыдно за себя - видел изъяны своего характера, ловил себя, что еще недостаточно чуток к другим, что часто суетен и мелочен. Зависть не к их великому уму - что есть, то есть, через себя не перескочишь, - зависть к их великой человечности».
Комментариев нет:
Отправить комментарий