Венедиктов о Ходорковском

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И как он изменился? Потому что никто пока не ответил на этот вопрос.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, ну, надо же понимать, что он тоже, как бы, понимал, с кем он имеет дело, и поэтому... Ну, не то, что он хотел произвести на меня впечатление, но он мне продавал тот образ, который он хотел продать. Поскольку он человек абсолютно железный, стальной нож, то я это тоже понимал, а он понимал, что я понимаю. Это правильная история.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И что это за образ?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мне показалось... Значит, я точно не знаю, естественно. Мне показалось (мое мнение), что в свое время попав в тюрьму и поняв, что он будет сидеть долго, Михаил Ходорковский смог (так бывает – я читал в книгах) законсервировать себя, какую-то часть своей личности, которую тюрьма не касалась. Так бывает. Люди так рассказывают, что они, как бы, вот этой частью они живут в тюрьме, а вот эта часть, которая была до тюрьмы, вот она осталась. И когда он вышел и расконсервировался, оказалось, что это большая и значащая часть. У него по-прежнему очень большая аналитическая хватка. Он, конечно, фантастически ловит даже полунамеки. Он орговик, безусловно, он – организатор. Он не креативщик. Вот, если людей делить на креативщиков и организаторов, то он – орговик, а не креативщик, в первую очередь, как мне кажется. Он был таким, он организовывал, он – логистик и он таким и остался.