Марк Твен " Из автобиографии"

 Я  сказал,  что  нет  такой  партии,  которая  обладала  бы привилегией
диктовать  мне,  как я должен голосовать; что если лояльность по отношению к
партии  - это проявление патриотизма, то, значит, я не патриот, и что вообще
я  не  могу считать себя патриотом, так как чаще всего то поведение, которое
большинство  американцев  считает  истинно  патриотическим, не соответствует
моим  взглядам;  что  если  между  американцем  и  монархистом действительно
существует  какая-то  разница,  то  она  в  основном  сводится к следующему:
американец  сам  для себя решает, что патриотично, а что нет, в то время как
за  монархиста это делает король, чье решение окончательно и принимается его
жертвой  безоговорочно;  что,  по  моему  твердому убеждению, я единственный
человек   на   шестьдесят   миллионов,   -  за  которыми  стоят  конгресс  и
правительство,  - догадавшийся оставить за собой право самому создавать свой
патриотизм.
     Они ответили:
     - Предположим,  начнется война, какова тогда будет ваша позиция? Вы и в
этом случае оставите за собой право решать по-своему, наперекор всей нации?
     - Именно   так,   -   ответил   я.  -  Если  эта  война  покажется  мне
несправедливой,  я  прямо  так и скажу. Если в подобном случае мне предложат
стать  под  ружье,  я  откажусь. Я не пойду воевать за нашу страну, как и за
любую  другую,  если,  по  моему  мнению, страна эта окажется неправой. Если
меня   насильно   призовут  под  ружье,  я  вынужден  буду  подчиниться,  но
добровольно  я  этого не сделаю. Пойти добровольцем значило бы предать себя,
а  следовательно, и родину. Если я откажусь пойти добровольцем, меня назовут
предателем,  я  это  знаю  -  но  это  еще  не сделает меня предателем. Даже
единодушное   утверждение   всех   шестидесяти  миллионов  не  сделает  меня
предателем.   Я   все   равно   останусь  патриотом,  и,  по  моему  мнению,
единственным на всю страну.